Помню как я ей звонила, в отчаянии от того, что не могла решить задачу, и помню ее слова: «Так, давай читай условие, сейчас все решим». И втот момент, на заднем плане телефонных шумов я слышала, я знала, что она делала, она шурудила газеты на журнальном столике, в зале, перед телевизором, брала ту, у котоой самые широкие поля, и писала на ней условия задачи, а потом и ее решение. Помню, как внимательно и по-порядку объясняла все мне, как потом объясняла многие другие вещи, уже позднее, и уже не только про учебу. 

Это самое яркое и самое родное воспоминание о ней, из того светлого времени, когда я не знала (или скорее не задумывалась), что пожилые люди болеют, и что заболеть может именно моя, такая родная бабушка. Теперь в голове высвечивается похожее воспоминание, вот только краски у него другие, мрачные и тоскливые. Помню как в последний год, она мне звонила домой, сама, набирая телефонный номер, и очень радовалась, когда слышала в трубке мой голос, а потом как могла говорила: «Ллена?». Столько счастья было в этом имени, которое она дала мне когда-то! Помню наш недолгий «разговор», из этого грустного воспоминания, это не был диалог, как у всех, это был разговор с пожилым и больным человеком. Это было непросто, нужно было иметь терпение, понимание, и любовь. Помнила ли она наши разговоры, по поводу задачек? Хотелось бы верить, что да, но к сожалению, болезнь многое стрела из ее памяти. 

Помню наши ссемейные ужины у нее дома. Она была счастлива, все понимала, всех узнавала, только иногда путала имена и воспоминания. Но на это у нее всегда были мы, ее семья и самые верные друзья, которые всегда подсказывали! Мы всегда готовы были махнуть рукой, и сказать: «подумаешь, что ты что-то забыла, это ерунда!». А она все равно расстраивалась, наверное понимая, что многое уже не вспомнит никогда. 

Помню как мы с ней смеялись! Смеяться с ней, это было удивительно! Сколько силы было в этой женщине, сколько любви. У нее был такой добрый и чистый смех, она прикрывала рукой рот, и ее глаза, они становились просто щелочками во время смеха. Она любила смеяться. 

Помню как она расказывала о моем папе, о его детстве, о ее молодости. О том, как она жила на Севере, и ездила на олейниьих санях. Как работала там следователем. Боже, там столько историй, столько воспоминаний о тех временах, о которых я просто не успела спросить, узнать! Слишком рано, слишком быстро, слишком сумбурно все случилось. Несмотря на то, что болезнь длилась несколько лет, ощущение, что я потеряла свою бабушку слишком неожиданно. 

Я все это помню, просто ни с кем не делюсь. Это слишком мое, никому не отдам эти бесценные воспомининания.

И вот, призжая домой раз в пол года, я навещаю ее, но уже на кладбище. Честно, до сих пор не понимаю, смысл топтания у могил, если мои мысли с ней всегда, а не только у этой холодной плиты, всего два раза в год.